Название: Большие глаза страха
Фандом: «Метро 2033» Дм. Глуховского + сюрпризный канон, раскрывающийся в финале«Машина времени» Г.Уэллса + отсылки к «1984» Дж. Оруэлла (для команды fandom sci-fi 2012)
Автор: henna-hel
Бета: henna-hel
Баннер: Киса Ванская
Размер: мини (1953 слова)
Персонажи: ОМП, сюрпризный персонажПутешественник во Времени
Категория: джен
Жанр: кроссовер, триллер, AU
Рейтинг: R
Краткое содержание: О том, остаются ли люди людьми впоследствии катастроф и чего эти люди боятся
Предупреждение: упоминания суицида и каннибализма
Примечания: грамматика и пунктуация в частях текста, выделенных курсивом, — не упущение беты, а авторская идея.

Винс смотрел на пачку бумаги, лежавшую перед ним. Он намеревался начать дневник — он слышал, что раньше, до катастрофы, многие их вели. Бумага была старой, чуть пожелтевшей от времени, да и слабый свет лампы придавал ей тёплый оттенок — которого, впрочем, Винс не почти замечал, потому что даже такой свет был для него ярок, и его широко открытые глаза с расширенными зрачками видели помещение ясно, будто оно не утопало в сумраке, а было залито лучами сильных прожекторов. Однако, для того, чтобы выводить на листах мелкие закорючки букв, ему всё же нужно было дополнительное освещение. Электричество нынче стоило дорого, очень дорого, настолько, что те, кого обнаруживали за его неурочной растратой, подлежали суду и, в зависимости от того, насколько практически полезным оценивали занятие, для которого требовалось освещение, приговаривались к штрафу, каторжным работам, либо изгнанию, равноценное смерти — ведь на поверхности, опалённой взрывом, поджариваемой жестоким красным солнцем, населённой мутантами-чёрными, существами полуразумными, бессмысленными, но пугающе многочисленными, невозможно выжить. Винс знал, что запись личных событий — дело не значимое, поэтому в случае, если его дневник обнаружат, простым укором ему не отделаться. Но решение было принято, письменные принадлежности найдены и заботливо сохранены — обратного пути нет.

Винс бережно взял перьевую ручку и покатал её между пальцев, удобнее перехватывая её. Он редко писал, как и многие его соплеменники, а если и делал это, то мелом, либо карандашом, оставляя для следующих патрулей информационные записки на станциях. Однако эта бумага, старая, хрустящая, требовала особого отношения, писать на ней нужно непременно чернилами и по возможности каллиграфически. С чего обычно начинают ведение дневника? Винс прикусил кончик языка и вывел в самом верху страницы:

4 апреля 2034 года.

Он остановился — им овладело чувство беспомощности. Винс даже не был уверен, что нынче 2034 год, что уж о более точной дате. Под землей, где нет ни Солнца, ни вообще каких-либо светил, по которым определяется время суток, где все часы вышли их строя ещё тогда, когда сам Винс был маленьким ребёнком, вычислить это крайне трудно. Одно он знал точно: он родился в первом поколении «коренных» подземных жителей, и с того момента прошло около 30 лет. Его мать и его отец оказались на разных станциях лондонского метро в момент, когда на город упала бомба… или не бомба: кто-то говорит, что война так и не произошла, хотя жёлтая пресса и распространяла панические настроения, а Королевство бурлило локальными бунтами, стычками между белыми и цветными — приезжими из бывших колоний, кто-то говорит, что случилась техногенная катастрофа, а некоторые утверждают, что одно другому не помешало, и причиной аварии на неком заводе, а может быть атомной электростанции, последствия которой накрыли огромную территорию, стала именно военная агрессия. В любом случае, под землей — в поездах метрополитена, на станциях или на пути к ним — остались замурованы тысячи человек, среди которых оказались ещё не знакомые друг с другом родители Винса. Теперь они мертвы — как и многие другие из «нулевого» поколения нынешней цивилизации. Они не были приспособлены к подземной жизни, были слабы, и поэтому погибли. Многих унесли столкновения с «верхней», наземной расой чёрных, другие, как мать Винса, покончили с собой, потому что не могли свыкнуться с тяготами непривычной им жизни. Винс же, как и его сверстники, чувствовали себя под землей как дома, ощущая, напротив, обжигающий страх при периодических выходах на поверхность, на охоту или в поисках оборудования — и это при том, что вылазки осуществлялись только ночью, в родной уже темноте. Поколение Винса даже немного отличалось внешне от своих родителей: они были более тощие, бледные, большеглазые. Их дети, в свою очередь, оказывались ещё сильнее приспособлены к подземной жизни; с каждым поколением их кожа бледнела всё больше, конечности становились всё тоньше и бледнее, зубы заострялись, что было обусловлено мясной диетой — ведь ни овощи, ни тем более фрукты почти не растут в отсутствие света, а позволить себе оборудовать освещённые электрическими лампами оранжереи жители лондонского метро не могли — электрогенераторов осталось крайне мало, топлива для них — тоже. Впрочем, то, как под давлением условий изменилась внешность людей, казалось Винсу самым естественным, что только можно придумать. То ли дело — зловещие чёрные, обитатели поверхности, плоды катастрофы, чей генотип изменился от чужеродного вмешательства, а фенотип превратился в уродство. Их много, гораздо больше, чем племени Винса, их кожа темна, как старая древесина, как плодородная почва, их туловища крепки и приземисты, а их речь — если это, конечно, осмысленные слова — тягуча и пугающе заунывна.

Винс содрогнулся при одной только мысли о чёрных, но вспомнил о том случае, который хотел первым записать в свой дневник, и принялся торопливо корябать по чистой бумаге, нанося на неё мелкие, кривые, ползущие вверх строки.

4 апреля 2034 года. Вчера мы вышле на Охоту патаму что мяса нет и вождь сказал: его нада принисти. С нами был Разведчек он сказал что видил у чорных неизвесную машину, Механик который возмёт её в наш горад, Том, Герберт, Старый Джонатан и я. Старый Джонатан не любит ходить на охоту патаму что он говорит: это варварство. Он говорит: нет никаких чорных. А кагда я спрашиваю: мы же их видили и ни раз, как их можит не быть, Старый Джонатан смиётся. Говорят Старый Джонатан сумашедший как и многие кто пережили Взрыф. Он говорит что чорные, это мы и есть но так же ни можит быть патаму что мы — это мы, а чорные — это чорные. Иначе быть не можит. Старый Джонатан странный, он плоха видит в танелях, ему нужна эликтричиство. Он говорит что мы ивалюцинировали, патаму воспринемаем цвета не правильно а чорные на самом деле обветреные и загарелые но обычные. Он всигда спрашивает чьё мясо ему приносят и если это мясо чорного — не ест его. Он ходит с нами на Охоту патаму что лудше всех знаит Паверхность, но сам ни охотится. Каждый раз когда мы выходим, он плачит. Но я всё равно щитаю что Старый Джонатан ни сумашедший и знаит что говорит. Просто он думаит по другому патаму что он из старых.

Так вот. Вчера мы отправелись за мясом и страннай машиной. Разведчек который её видил вёл нас по улицам иногда вывадил на пустующие абширные площади, на участки порошшие дикой высокой травой и магучими деревями. У нас тожи растет трава но она тонкая и зилёная, а сдешняя сочнее, ниже и пачти чорная. Деревев у нас нет. Наканец он привёл нас к машине. Эта была загадачная канструкция с множиством блистящих в луннам свете рычагов и кнопак и с седлом небольшово размера. Её охраняли, двое чорных с палками — это их премитивное оружжие. Мы быстро расправелись с ними и начели разделывать на месте, сризать мясо с костей и складывать в кожанные мишки. Старого Джонатана стошнило и Герберт сказал: он слабак, они все такие. Механик сразу пашел к машине. Он думал это будит генератор, или приемник, или ещё что-то в этом роде, но эта машина была ему ни знакома. Он сказал: надо её отнисти к нам и мы взяли и потащили.

Винс оторвался от письма. Из-за дверей его клетушки, когда-то бывшей техническим помещением метрополитена, послышался какой-то шум. Винс загасил лампу и принялся сгребать исписанные листы и судорожно прятать их за прислоненный к стене ящик. За стеной, вдалеке, наверное, в конце коридора, гулко простучали шаги. Надо бы выйти и посмотреть, что там… Но это — забота патрульных. Да и что может быть — наверняка это свои, ведь чужаки с поверхности давно не совались к ним в посёлок. Винс выждал немного и снова зажег лампу, чтобы продолжить.

А я вот зачем это пешу, возможна если чорные зделали эту машину, в которой ни можит разобратса даже Механик, они не таки уж глупые и с ними можно дагаварится? Ни зря же Старый Джонатан твирдит о том что мы пахожи. Я ни думаю что мы пахожи они же чорные а мы люди но вдрух они разумны. Или там есть другие люди, из Ливерпуля, или Глазго, или Нюкасла, которые тожи спрятались в метро. Или…

За стеной снова послышались шорохи. Винс опять потушил свет и решил всё же выйти и узнать, что происходит. Он покинул комнату и направился по узкому техническому тоннелю к путям. Буквально через полтора десятка ярдов он заметил движение в одной из ниш в стене и подумал, что зря не взял оружия. Впрочем, похоже, что прятавшийся боялся его не меньше. Винс тихо и хрипло окликнул того, кто пытался укрыться в темноте. Тот на мгновение замер, затаив дыхание, затем что-то чиркнуло, и он оказался ослеплён маленьким, но ярким огоньком. Винс заслонил лицо ладонями и часто заморгал. Он смутно различил сквозь пальцы человекоподобный зловещий силуэт, подрагивающее угасающее пламя на кончике деревянной палочки и услышал тягучий незнакомый язык, смутно похожий на звуки, издаваемые чёрными. То, что произнёс чужак, не имело для Винса никакого смысла, это была ахинея, журчащая, проникающая через уши прямо в спинной мозг, минуя головной, вызывающая дрожь во всём теле. Винс в ужасе прошептал: «Чёрный!» — отшатнулся и бросился бежать: хотя он не был трусом, он точно знал — в одиночку ему не справиться.

Вооруженный патруль пришел довольно скоро. Они пытались поймать пришельца, но тот ускользнул, проявив дьявольскую хитрость, обычно не свойственную неразумным мутантам с поверхности, деградировавшим до животных. Кроме того, ранее не пытавшиеся проникнуть в метро чёрные всё чаще пытались сделать это. Впрочем, нападения прекратились весьма скоро, вместе с исчезновением странной машины, занесённой с поверхности.
Временами Винс подолгу сидел, склонившись над листами бумаги и думал, что у него был шанс выяснить, разумны ли те существа, чёрные, но он был упущен, и теперь это нельзя исправить, сколько бы размышлений, сколько бы похожих на маразматический бред речей Старого Джонатана, сколько наблюдений с охоты не было записано… Однако он аккуратно продолжал вести свой дневник в надежде, что заметки помогут его потомкам выяснить, что произошло с людьми поверхности и во что те превратились, а может быть и вступить в союз с ними.

***

…Спустившись вниз в поисках своей машины, некоторое время я шёл по довольно широкому тоннелю. Под ногами угадывались рельсы, иногда прерывающиеся, и я подумал, что живущий здесь народ, если он использует железную дорогу в качестве транспорта, гораздо лучше технически оснащен, чем цивилизация поверхности. Впрочем, это свидетельство их разумности не умаляло, а, напротив, усугубляло их вину: как бы далеко эти расы не ушли друг от друга в процессе эволюции, те ужасающие картины, что мне довелось наблюдать, по-прежнему являлись чистой воды каннибализмом, что просто непостижимо и недопустимо для существ мыслящих. Зная о жестокости подземного народа, я старался передвигаться тихо и при малейшем шорохе прижимался к стене, затаиваясь. Вдруг я услышал гортанные голоса и звуки шагов, приближающиеся ко мне, и юркнул в ближайший узкий боковой тоннель. Мимо него прошли, переговариваясь, несколько бледных большеглазых существ — по всей видимости, тех, о которых я был наслышан от своей подруги. Ужас и омерзение смешались в моём разуме. Голоса постепенно удалялись, но потом вдруг начали возвращаться обратно. Похоже, они знали о том, что я где-то поблизости, и рыскали в поисках чужака. Я осторожно пошёл по коридору, в котором укрывался от патруля, вперёд, в надежде выбраться. Иногда в стенах попадались металлические двери — я чувствовал это на ощупь, не решаясь воспользоваться спичками. Но в какой-то момент я понял, что вижу узкую полосу слабого света, льющегося из-под одной из дверей. Я насторожился, остановился, и тут же свет погас, а я услышал, что к двери кто-то приближается с той стороны. Я нырнул в углубление в стене приблизительно в полутора десятках ярдов от неё и затаил дыхание. Дверь отворилась, из неё кто-то вышел. Он приближался, и тут я понял, что единственное, что могу сейчас сделать, пытаясь спастись — разжечь огонь, пугающий, как я знал, подземных жителей. Трясущимися пальцами я вынул коробок из кармана и чиркнул спичкой. Из темноты возник силуэт белокожего человекоподобного существа в отдалённом подобии нашей одежды. Его огромные глаза отражали пламя. Оно замерло, я же, не контролируя себя, принялся ошарашено бормотать: «Морлок! Это морлок, плотоядный морлок!» — будто назвав чудовище, о котором мне с дрожью в голосе рассказывала моя милая Уина, я спасусь от него. Но оно, видимо, испугалось не меньше моего: издав гортанный вопль, существо бросилось прочь. Я же, справившись с желанием несмотря ни на что сбежать из этого мрачного подземелья, выждал некоторое время. Однако, не было и речи о том, чтобы пытаться найти мою машину времени именно в тот день. Я решил, что для этого мне придётся спускаться в обиталище морлоков снова и снова…

@темы: задротство, "Который год я новичок в фандоме", "Там ужас, хаос, мрак и смерть. Пойдем, посмотрим?..", "…ещё рано любоваться красотами наших болот, орхидеи ещё не зацвели", Фандомная Битва-2012, фанфикшн